Немного о героинях из ориджа "Всем богам..."

[Rusena-spb]

Сейчас сюда отослала свою работу: rufemslash.teinon.net/2009/
В раздел ориджей. Но пусть и здесь будет.

Название: «Воспоминания»
Фендом: Ориджинал
Автор: Русёна
Email: [e-mail]
Бета: нет
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Вероника/Галина
Жанр: angst – немного, romance
Направленность: фемслеш
Cтатус: завершен
Размер: мини
Дисклеймер: Все мое, любые совпадения случайны.
Размещение: Можно, но с моего согласия
Предупреждения: юри
Содержание: Однажды, в случайном столкновении, ты вдруг понимаешь, что твоя судьба – вот она, перед тобой. Но надо еще завоевать ее, заслужить, добиться. Всеми средствами. Вот так и у героини этого рассказа.
От автора: Написано для конкурса: Русский фемслеш-2009. Хотя начало взято из моего ранее написанного слэша. Я давно хотела чуть больше об этих героинях рассказать. Надеюсь, представленное на ваш, дорогие читатели, суд творение понравится вам.

Воспоминания.


– Вероника! Мне это надоело! Опять улыбаешься всем подряд? – разъяренная Галка влетела в комнату, сжимая в руке конверт.
– Ой! Линочка, чесслово, я не нарочно, просто неудобно было выбрасывать на глазах у Стасика, а потом просто забыла.
– Стасика?! Забыла? Да это уже все границы переходит! Ты обещала, что никакого флирта не будет! И какого тогда хрена в твоем кармане эта бумаженция?
Галина трясла мятым конвертом с очередным признанием в любви у меня перед носом, в своей ярости похорошев невероятно. Я в который раз залюбовалась ее горящими глазами, румянцем на щеках, рассыпанными в беспорядке локонами русых волос. И, не удержавшись, крепко обняла, предотвращая попытки выбраться из кольца моих рук. Видя бесполезность своих трепыханий, Лина успокоилась, расслабилась и спрятала свое лицо у меня на груди. Я бережно приподняла ее за подбородок и нежно, медленно поцеловала. Уже далеко не впервые у нас с ней происходили такие маленькие скандальчики. Всякий раз примиряясь, мы с неистовостью молодости отдавались друг другу. Так повелось с самого начала, с первого курса юрфака. Вот уже без малого пять лет.
– Родная, ну ты же знаешь, я не так давно устроилась в эту фирму, не могу же на всех букой смотреть. Как ко мне станут тогда относиться? Ты ж понимаешь, улыбкой можно большего добиться, чем злобным взглядом и хмурым выражением лица. Ну, все? Не злишься?

…Это было, как схватиться за оголенный провод под напряжением: все тело протрясло мелкой дрожью, и глаз не оторвать от серых озер встречного взгляда, и рук – от худеньких и хрупких плеч. Я сбила ее на повороте с лестницы, торопясь в аудиторию на первое занятие. И, помогая подняться упавшей девушке, уже знала, что ни за что ее не отпущу, никому не отдам, через что угодно пройду, добьюсь любым путем. Таких эмоций, такого чувства.…Не представляла, что могу такое испытать. Этот самый «путь» занял у меня почти весь первый курс. Зато теперь, уже так долго, я была счастлива. И дарила счастье любимой – Галке, Галине, Лине, Линочке, птенчику моему. А еще знала, что приложу все силы для сохранения наших отношений, для того, чтобы быть вместе до…бесконечности.

Свою неправильную ориентацию мне помогла осознать двоюродная сестра, и довольно рано. Заодно научив прятать ее от окружающих, чтобы не быть изгоем среди одноклассников. А может, она была причиной? Впрочем, я не жалею. Мы с мамой жили вдвоем в трехкомнатной квартире, сестра часто оставалась ночевать у нас. Мама не смогла простить измены отца во время беременности мной, для нее это был сильнейший шок, и ни о каком мужчине в нашем доме не могло быть речи с самого моего рождения. Уже будучи взрослой, я как-то раз спросила маму, знала ли она о наших с сестрой играх, на что мама бурно возмутилась. Только мне кажется, лукавила она.

…– Не злишься? – повторила я, заглядывая в любимые глаза. Лина улыбнулась уже спокойно:
– Ну и как я могу на тебя злиться? Только хватит уже меня провоцировать, ты же знаешь, как болезненно я переношу внимание парней к тебе. Мне каждый раз начинает казаться, что в этот раз тебя отберут у меня, а я и сделать ничего не смогу. Я ведь вижу, как ты смотришь на маленьких детей. Когда-нибудь тебе захочется иметь нормальную семью, – Галя потерянно вздохнула, вновь прижимаясь ко мне. Господи, как же ей передать всю глубину моих чувств к ней? Как утихомирить ее повышенную ревность?
– Глупенькая. Вот когда рак на горе свистнет…– я гладила ее по голове и думала, что уже в третий раз моя Лина поднимает эту тему. И что мне делать? Как освободить ее от этих тревог?
– Мы же с тобой в прошлый раз что решили? Что придет время, родим от какого-нибудь симпатичного мужичка, и будем вместе воспитывать. Мы же все-таки женщины, нам проще. Представь, если бы мы обе мужчинами родились. Вот тогда бы у нас с тобой была проблема. А так не забивай себе голову ерундой. Я тебя очень люблю. И буду любить. Веришь?
Лина в последний раз вздохнула, отстранилась от меня и бодренько так говорит:
– А вот я возьму и поеду в отпуск одна, и будет тебе тогда наказание за все сразу. Тогда перестанешь меня дразнить.
– Ах, ты! – я попыталась ее снова поймать, она увернулась и сбежала из кухни. Почти сразу в ванне заработала стиральная машина, видимо, письмо ей попалось при проверке карманов перед стиркой. Я же продолжила готовить обед на завтра.

Лина очень хотела съездить этим летом на море, так как в прошлом году мы выпускались, а затем искали работу. В одну организацию нам не удалось устроиться, поэтому нам обоим пришлось подстраиваться под графики отпусков своих фирм. Совпадение получилось на ноябрь. Не лучшее время. Тут я вспомнила, что в сентябре у нас должен быть корпоративный выезд на природу и решила, что для Лины это будет неплохое развлечение. Сама я устроилась на работу в октябре и так же не была на весеннем выезде по причине простуды моей любимой. Женщины в отделе отзывались об этом мероприятии с удовольствием, особенно им нравилась возможность ехать с семьей и продуманная организация всех трех дней. «Решено!» – подумала я, представляя, как будет довольна Лина.

Вечером, уже устраиваясь около меня ко сну, моя любимая пробормотала:
– Знаешь, меня последнее время все на прошлое пробивает: как мы познакомились, как впервые поцеловались, как ты соблазнила меня. К чему бы это? Как думаешь? – она приподняла лицо от подушки и вопросительно заглянула в мои глаза.
– Не знаю. У меня то же самое. Только вот сегодня, на кухне, вспоминала нашу первую встречу, – я нежно провела ладонью по ее волнистым волосам, пальцем легонько коснулась щеки. – Думаю, ничего плохого это не несет: просто мы давно вместе, наверняка у любой семейной пары бывает такое.
– Да? Как бы узнать поточнее, – снова устраиваясь на подушке, задумчиво произнесла она. – Ну, давай уж спать.
– Спи-спи, – Лина любила засыпать на животе, а я ее привычно обняла, но эти ее слова слегка встревожили меня. Мысли крутились, не давая уснуть, выхватывая то один, то другой кусок из памяти. Тихое равномерное дыхание рядом – Лина уже уснула. А я все вспоминала…

… – Мама, ты знаешь, а я влюбилась, – медленно размешивая сахар в чае, я задумчиво наблюдала за движением одинокой чаинки, которая металась в чашке, словно пыталась вырваться из маленького водоворота, но это у нее не получалось. «Вот и меня теперь также в глубину тянет», – перед мысленным взором стояло смеющееся лицо Галины со слегка порозовевшими щечками, когда этот придурок Игорь что-то шептал ей на ухо.
– Давно пора. И кто же это? – мамин голос выражал недовольство, диссонируя с только что произнесенными словами. Она все также продолжала мыть посуду, будто эта новость нечто совершенно обычное. – Наверно, один из ваших недоразвитых студентов?
Я усмехнулась: опять она за свое. Сколько можно ненавидеть? Почему она так? Мужчины тоже люди. И среди них есть вполне нормальные экземпляры. Даже я это понимаю. «Может, сказать ей?» – изначально я вообще не планировала ей что-либо говорить, но вот сорвалась эта фраза. «А, впрочем, после буквы А следует Б?»
– Мама, это не парень, – посуда перестала греметь, – и совсем даже не мужчина, – слышу, как мама поворачивается ко мне, – это девушка из моей группы.
Мама подходит и медленно садится на свободный стул. Я не смотрю на нее. Мне кажется, она давно подозревала о моих нестандартных наклонностях. Но ни разу еще в открытую мы эту тему не обсуждали. Установилась тишина. Какая-то спокойная, словно довольная кошка после миски вылаканных сливок. Кажется, что сейчас замурлычет. Я улыбнулась: «Ага, уже крыша едет – мурлыкающая тишина. Придет же такое в голову».
– Я рада, – мамина рука легко коснулась моих волос, что занавесью прикрыли лицо от окружающего мира. – Рада, что ты, наконец, призналась мне. Что доверяешь. Я ведь всегда была и буду на твоей стороне.
«Вот. Так и думала, что для нее это не страшно. И чего же я тогда тянула?» Мне так захотелось утонуть в маминых объятиях, как когда-то в детстве, когда она успокаивала меня, гладя по голове и проговаривая что-то умиротворяющее, потому я опустилась на колени перед ней, обняла, и уткнулась куда-то в живот, ощущая на волосах, как и прежде, ее теплую ладонь.
У меня самая замечательная мама на свете!

…– Послушай, точно тебе говорю: ты ему нравишься. Я сама слышала разговор, что если бы ты проявила активность, то он давно с тобой был. Типа ждет доказательства того, насколько сильны твои чувства.
– Правда?! – Муромцева была глупо счастлива. – А что мне делать?
– Что-что. Вон, за Леркой понаблюдай. И поступай так же. Прижмись так ненароком, заговаривай почаще. А лучше просто наберись храбрости на вечеринке, что в субботу в общаге будет, и поцелуй его.
Нехорошо, конечно, подставлять дурочку. Да ладно. Что только не сделаешь ради своей любви. И пусть все выдумка, но уверена на сто процентов, что Игорь Смол, как почти любой из парней, поведется. И в субботу я с удовольствием наблюдала, как этот козел Игорь и Муромцева выходят из комнаты, где гудела вечеринка. Осталось только подстроить так, чтобы все дальнейшее увидела Галина.

Я выглянула за дверь удостовериться, куда они пойдут. Ну конечно, как и предполагалось, в свою с Ником, соседнюю, комнату. Я метнулась к Николаю:
– Послушай, мне позарез нужна ваша с Игорем комнатка – там сумка с косметикой, дай ключи.
– А Игорь где? – подвыпивший Коля отвлекся от своего дерганого танца, оглядывая присутствующих.
– Да в туалет пошел проблеваться. Ну да-ай, – заныла я.
– Ладно, держи, – я быстро схватила ключ, улыбнулась: – Пасибки! – и выскочила из комнаты.

Галя не любила такие мероприятия и бывала на них редко. Вот и сейчас она лежала в нашей комнате одна, читая какую-то книженцию.
– Линуля, мне надоело быть там одной, я хочу, чтобы ты сейчас пошла со мной, – все же мне было страшно: как она среагирует? Но, кто не рискует, тот не пьет шампанского. А я уже достаточно изучила ее характер.
– Да? Чего это так? – она с любопытством посмотрела на меня.
– Ну, пожалуйста, прошу! Там меня один домогается, а так он перестанет ко мне приставать. Ну помоги! Побудь рядом!
– А ты просто не ходи туда.
– Так скучно здесь, а там весело! Всего-то двумя этажами выше, – я сделала самую умильно просящую рожицу, какую только могла. Галя вздохнула, но все же отложила книжку. «Есть!» – я радостно ей улыбнулась, коротко прижалась и чмокнула в щечку:
– Спасибочки!

Мы поднялись наверх, где гуляла наша группа.
– Подожди, у меня там, – я махнула рукой в сторону нужной мне комнаты, – косметика в сумке – надо поправить боевую раскраску, – и я направилась туда, держа за руку Галинку. Дверь, разумеется, была закрыта. Я, делая беззаботный вид, но все же от внутренней нервозности торопясь, вставила, провернула ключ и быстро распахнула дверь, одновременно шаря по стене в поисках выключателя. Свет вспыхнул, высветив прелестную картину «А-ля любовнички». «Это превзошло все мои ожидания!» – одновременно радуясь за себя и огорчаясь за Галину, подумала я. Немая сцена продолжалась недолго. Галя, ни слова не говоря, выскочила за двери, и я бросилась за ней – поддержать, успокоить, прижать к себе, укачивая и гладя ее такие шикарные волосы.

Когда моя дорогая подруга немного успокоилась, я заговорила на волнующую меня тему:
– Галюшка, помнишь наш разговор по поводу твоего дорого Игоречка? Ты утверждала, что не потерпишь измены.
– И не потерплю. Козел блядский.
– Да все они такие, – продолжила я ее успокаивать своим методом. «Пусть их всех возненавидит, как моя мама. А я всегда буду рядом. Да, я сволочь. И еще та сволочь. И поступила подло. И еще раз поступлю, но ни за что никому ее не отдам. Я на многое могу пойти ради нее. Вот так. И плевать на всякие там угрызения совести. Главное, Галя со мной».
Она, уже затихшая, сидела в моих объятиях, а я легонько поглаживала ее по плечам, по волосам, по щеке – везде, где считала возможным на данный момент, и легонько касалась губами волос на ее виске. Это совсем легкий поцелуй. Как ребенка мать целует.

…Очередная вечеринка. Сколько их проходит в студгородке каждый год! На празднование восьмого марта Галинку я все же затащила. Как-никак, а наш, женский, праздник. Я решилась. Признаться в своих чувствах. Хотя было жутко страшно. Только надежда, что под действием алкоголя Лина воспримет мои откровения более спокойно, придавала мне силы. И еще то, что мы с ней уже столько времени вместе.

После короткого увлечения Игорем, закончившимся разоблачением его измены, Галя больше не подпускала к себе парней. Я же всеми силами поддерживала этот ее настрой, ограждая от особо навязчивых ухажеров – моя Лина очень симпатична. Какой-то парень, случайно забредший к нам из другой пьянствующей компашки, никак не отставал от нас с Линой. Я решила высказать ему все прямо, но без свидетеля в лице Гали, а потому согласилась на медленный танец с ним.
– Послушай, по-хорошему прошу, отстань от моей подруги. Ей сейчас не до новых знакомств. Совсем недавно ее парень ей изменил, и она это видела, теперь ни с кем не хочет иметь никаких отношений. Тебе понятно? Просто найди себе другую пассию.
– М-м-м, а меня и ты устроишь, – не растерялся этот липучий идиот, – прижимая меня к себе покрепче. Я поморщилась и постаралась отодвинуться, но он, не вняв моему противодействию, еще и лапу свою мне на задницу положил. Меня просто передернуло от отвращения. Я оглянулась на Галю. Она стояла с подозрительно блестящими глазами и криво как-то улыбалась. А столкнувшись взглядом со мной, вдруг резко развернулась и бросилась вон из полутемной комнаты. С трудом отпихнув парня, который чуть не упал – он был достаточно для этого пьян, я кинулась догонять Линочку, не понимая еще, что случилось.

Мне повезло: она не сразу попала ключом в замочную скважину, и я догнала ее у дверей нашей комнаты. Хоть лица ее не было видно, но всхлипы я отчетливо слышала. Встревожено заколотилось сердце:
– Что случилось, солнышко?
Она, не отвечая, открыла, наконец, дверь и попыталась захлопнуть ее у меня перед носом. Конечно, это у Лины не получилось, и мы вместе ввалились в комнату. Дверь захлопнулась.
– Ты можешь пояснить, что с тобой такое? Тебе кто-то что-то сказал? Или еще как обидел? Клянусь, я жизнь этого человека в ад превращу, только скажи – кто? – я попыталась обнять ее, но она отшатнулась от меня и бросилась на кровать, рыдая уже в голос:
– Вот и пусть твоя жизнь будет на ад похожа! Вот и устрой себе ад! Ты такая же, как все эти парни! Как Игорь! – косметика размазалась, лицо покраснело, а мне она сейчас казалась самой привлекательной на свете девушкой. Я таяла от этих неявных признаний.
– Дурочка! Какая же ты дурочка! – я присела рядом на кровать и наклонилась над ней. Мне самой хотелось плакать, только от противоположного – от радости.
– Уйди! Видеть тебя не хочу! – попыталась она меня оттолкнуть.
– И я тоже дурочка, – не обращая внимание на ее попытки отпихнуть меня, я поймала ее руки и прижала к кровати:
– Да я же люблю тебя! Люблю! Давно люблю, с первой встречи! Очень! Я все для тебя сделаю! – и, уже не в силах сдерживаться, начала отчаянно покрывать ее лицо, шею, грудь поцелуями. Заведя руки Лины за голову и перехватив их одной рукой, удерживая от сопротивления, опустила другую на такую желанную, упругую, замечательную, да просто великолепную, грудь. Наше частое дыхание перемешивалось, тело Лины вздрагивало под моей ладонью. Почувствовав, что она уже не дает мне отпора, и даже отвечает на мои поцелуи, я другой рукой стала гладить ее бедра, которые так давно мечтала поласкать. Руки ее обхватили меня, вызывая россыпь сладких мурашек, что сбегали по спине куда-то вниз, в пах. Безумство взаимных ласк затягивало нас все глубже. Она, словно бутон прекрасного цветка, раскрывалась передо мной, доверяя моей руке быть в самом сокровенном месте. У Гали оказалось очень отзывчивое тело, и скоро стоны, перемешанные с бессвязной речью, достигли некой границы, завершающая волна прокатилась по стройному стану, она замерла на какой-то миг в крайнем напряжении и вдруг обмякла под моими руками, выдохнув полустон-полувсхлип. Господи! Как я была счастлива! Я прижала мою любимую к себе, успокаивающе продолжая поглаживать. Легко целуя в закрытые глаза, в губы, в волосы. Кажется, что больше мне и не надо ничего, лишь бы она вот так лежала в моих руках.

…Это было началом наших отношений. Которые – я так надеюсь на это – будут и будут продолжаться. А иначе я без Лины не выживу в этом мире. Я посмотрела на спящую рядом девушку: она улыбалась во сне. И бесконечная нежность вновь затопила меня. Как и тогда, на заре нашей любви.

14.01.2010г, СПб, Русёна.